Холдор Вулқоннинг ижодий саҳифаси.
Меню сайта
Разделы новостей
| Ҳикоялар [8] | Ҳажвиялар [65] |
| Мажмуалар [12] | Таржималар [10] |
| Видео [6] | Шоир ҳақида [24] |
| Шеърлар [108] | Асарлар [25] |
| Шоир дўстларининг ижодидан [37] | Қиссалар [26] |
| Оламда нима гап? [55] |
Форма входа
Поиск
Друзья сайта
Наш опрос
Саҳифани баҳолаш
1. Аъло
2. Ёмон
3. Яхши
4. Даҳшат
5. Ёмон эмас
[ Натижалар · Сўровномалар архиви ]
Жами жавоблар: 20
Главная » 2008 Март 15 » Тополя в тумане 3
Тополя в тумане 3 | 01:59 |
(3) Женитьба Бабат, то есть моя жена, в юности была самой красивой девушкой Матарака. Отец её работал лаборантом на хлопковом заводе. Несмотря на то, что он простой лаборант, мой будущий тесть строил заоблачные планы, мечтал отдать свою дочь замуж за кого-нибудь из богатой среды, чтобы породниться с большими чиновниками. Жена его тоже была с ним солидарна. Я старался всеми силами завоевать сердце Бабат, и во что бы то ни стало жениться на ней. Однажды, написав ей письмо, я пригласил её на свидание. Содержание этого письма было примерно таким: " Дорогая Мухаббат! Прошу прощения за то, что своим дурацким письмом отнимаю Ваше драгоценное время. К сожалению, у меня нет другого пути и, видимо, не будет. Я хочу с Вами встретиться, увидеться и излить наполненной тоской до краев чашу своей души. Я буду ждать вас в 6 часов вечера в ивовой роще, у реки, где стоит заброшенный трактор без колёс. Если не придёте, я повешусь на старой иве, где мы с Вами когда-то внимали далёкому стуку дятла. С письменным поцелуем - Ваш Аль Казим. Как только отправил письмо, я тщательно умылся хозяйственным мылом, надел расшитую украинскую рубаху с поясом, хромовые сапоги, натянул брюки "галифе", и с букетом цветов в руке, начал репетировать перед зеркалом маленький сценарий, который сам же и написал. Тренируя мышцы лица, я то улыбался, то грустил. Отчим с мачехой, которые меня усыновили, удивлялись. Отчим говорит: - Что с тобой, сынок, заболел что ли? - Нет, говорю я - просто хочу стать актёром. Как окончу школу, поеду в Голливуд. Труба зовёт! Отчим с мачехой смотрели на меня как на сумасшедшего. У удивлённого отчима рот открылся, словно дупло дятла на старой иве, на которой я пожелал повеситься, если моя возлюбленная не придёт на стрелку. Репетировал я долго. В половине шестого взял курс строго на запад, в сторону ивовой рощи, где я назначил нашу встречу с Бабат. По дороге несколько раз повторял слова и стихи, тренируя мышцы лица, то улыбаясь, то грустя. Пришёл в ивовую рощу и стал ждать. Ждал, ждал, в надежде встретится с самой несравненной девушкой Матарака. Но она почему-то опаздывала. Когда часовые стрелки показали десять минут седьмого, я, шагая то туда, то сюда, начал беспокоится и нервничать. Смотрел то на дорогу, откуда должна была появиться Бабат, то на небо и умолял Бога, чтобы он быстрее направил её сюда. Бог, то ли не хотел, чтобы мы встретились с Бабат, то ли хотел испытать меня. Одним словом, Он вместо Бабат отправил Лаборанта, то есть отца Бабат. Лаборант с хищным криком набросился на меня. От неожиданного нападения я растерялся, потерял равновесие и упал. Лаборант начал бить меня ногами по животу, по лицу, ругая нехорошими словами: - Вот тебе! Вот! Паршивый шакал! Кто тебе дал право писать любовное письмо моей дочери? Произнося эти слова, он бил меня, пока не устал. Перед уходом он предупредил меня: - Если ещё раз напишешь письмо, то считай, что тебе конец! Замочу! Кишки намотаю как чалму на твою безмозглую голову. Понял, собака?! Я был не в состоянии ответить на этот вопрос. Лаборант, нервно сплевывая на землю, семишпальными шагами пошёл в сторону села. Качаясь как пьяный, я поднялся с трудом. Большая шишка на лбу, губы как клюв утки, новая украинская рубаха разорвана в клочья, волосы как гнездо аиста, нос разбит. Стоял, ей богу, как клоун. Потом, еле нагнувшись к арыку, помыл лицо и посмотрел на своё отражение - на лбу медленно как рог вырастала шишка. Глядел, глядел на своё отражение, потом поднялся и хромая пошёл домой. Увидев меня, отчим с мачехой подбежали ко мне и начали спрашивать, что, мол, почему так выгляжу, кто "разукрасил" мою физиономию. Отчим говорит: - Господи! Да что с тобой, сынок?! Кто это тебя так побил?! Режиссер что ли? Ну, ё-.к-л-м-н! Разве молодого актёра так бьют?! Что за метод воспитания?! Ты скажи мне, сынок, где он живёт? Я его зарежу! Сожгу здание, где расположен его театр! Я молчал. А мачеха начала обрабатывать зелёнкой раны, которые я получил в неравном бою. Каждый раз, когда она прикасалась губкой в зелёнке к повреждённой части моего лица, я, втягивая воздух сквозь зубы, делал гримасу. Мачеха так разрисовывала меня, что я стал похож на человека, который заразился страшной чумой. Посмотрев на себя в зеркало, я чуть не заплакал. Как хищная птица, расправив могучие крылья, в моём сердце проснулся гнев. Шли дни. По ночам меня мучила бессонница. Жажда мести не давала мне спать. В один прекрасный день мне в голову пришла уникальная идея. Вечером, когда сгустились сумерки, я незаметно полез на крышу дома, где живёт семья Лаборанта. В целях осуществления своего сверхсекретного плана, я прыгнул в дымоход и с грохотом упал прямо в очаг, похожий на камин. Моя одежда, лицо, руки и волосы покрылись чёрной сажей. Услышав грохот и увидев меня, лаборант от страха чуть не наложил в штаны. Он первым выбежал на улицу в белых кальсонах. За ним последовали Бабат и ее мама. От испуга они все дрожали и кричали, зазывая на помощь людей. Через некоторые время вышел и я. Чтобы меня поймали, я специально шагал не спеша. Придя в себя, отец Бабат взял лопату и напал на меня. Но люди, вовремя среагировавшие на крик о помощи, остановили его. Лаборант поклялся меня убить. Но односельчане пообещали, что не допустят самосуд и вызывали милицию. Приехала оперативная группа захвата. Они, как бы обезвреживая меня, повезли на участок. И там начали допрашивать. Один милиционер задал мне смешной вопрос: - Товарищ гражданин, почему вы прыгнули в чужой дымоход? - Да так, просто. Случайно упал в дымоход. Уснул... Ну... отвечаю я. - Интересно. Почему уснули на крыше дома, который принадлежит не Вам, а другому человеку. Вы что, больной? Лунатик?! Почему вы спите на крыше? Вы же не Карлсон, который живет на крыше… - Да, я не Карлсон и не лунатик... Вы понимаете... Как вам объяснить… Дело в том, что, я люблю Бабат, то есть дочь этого лаборанта. А лаборант грозит, что если я встречусь с Бабат, то он убьёт меня. Но я без Бабат не могу, честное слово. Невыносимая внутренняя потребность заставила меня пойти на такой шаг, рискуя жизнью. Ну, товарищ милиционер, может, Вы тоже когда-нибудь же любили? Пощадите... Один из мильтонов говорит: - Эх ты, Меджнун, Дон Жуан! Мы-то пощадим тебя, но есть закон. Ты не уйдешь безнаказанным... Одним словом, мильтоны посадили меня на пятнадцать суток. Сбрили волосы под Фантомаса. Отсидел я, как говорится, от звонка до звонка. После освобождения прихожу домой с побритой головой. Голова сверкает, как стекло, на котором играют солнечные лучи. Светомузыка! Смотрю - отчим с мачехой не узнали меня. Отчим говорит: - Что вам угодно, молодой человек? Аль Казима нет дома. Он в тюрьме! Мотает срок. Я ему говорю: - Да вы что, на самом-то деле, отец?! Мама, это же я - Аль Казим! Ваш сын! Век воле не видать! После этого я начал петь отрывки из лагерных шансонье, которые когда-то слышал от однокашников в Интернате, где мы воспитывались: Извозчик, отвези меня, родной, Я, как ветерок сегодня вольный... Владимирский централ! Ветер северный!.. Повесился там прокурор!.. Мачеха по голосу узнала меня и заплакала. Чтобы утешить её, я говорю: - Ну, будет, маманя. Не плачьте, я же вернулся с зоны. Жив и здоров. Отчим страшно обрадовался и говорит: - Извини, сынок, что не узнали тебя. Значит, богатым будешь. После этого я умылся, переоделся, и мы втроём поужинали. После ужина долго беседовали и легли спать за полночь. Шли дни. Шли месяцы. После операции "дымоход" женщины перестали переступать порог дома Лаборанта, чтобы посвататься. Однажды к нам в дом пришла мама Бабат и сказала мне: - Чтобы ты сдох, проклятый демон! Ты во всём виноват! После того как ты прыгнул в наш дымоход, люди перестали приходить к нам свататься. Ты сделал мою дочь несчастной! Теперь сам женись на ней!.. В ответ ей я ничего не сказал. Она ругала меня, ругала, потом ушла обратно домой. Утром пришёл лаборант. Одной рукой он схватил меня за воротник, а в другой руке держал острый и длинный нож. Как бы смачивая слюной язык, он лизнул лезвие ножа, чтобы легче было перерезать моё горло, и начал орать: - Ты, паршивая свинья, женишься на моей дочери, или нет? Отвечай! Или ты сейчас станешь всадником без головы! - Женюсь, но не сейчас - сказал я, с опасением глядя на лезвие ножа, которая сверкала в лучах утреннего солнца. - Почему не сейчас?! Отвечай, скотина! - кричал лаборант. - Чтобы жениться сейчас, у меня нет достаточно средств - отвечал я. - Не хитри, тварь зелёная! Все расходы с меня! Но учти, если обидишь Бабат, то я тебя живьём закопаю! - Договорились - сказал я. Тогда лаборант отвел свой нож от моего горла и отпустил мой воротник. Я облегчённо вздохнул. Лаборант засунул нож в ножны и вышел. Через неделю как меня "посетил" Лаборант, сыграли свадьбу, и я бесплатно женился на Бабат, на самой красивой девушке Матарака. (4) Гардкам Человеку всегда хочется вкусно поесть, хорошо одеться, иметь роскошную виллу и самодельный автомобиль "Роллс-ройс", коротать время в борделях с красивыми проститутками, где пьют спиртной коктейль со льдом, и завораживающие стриптизёрши, танцуя, медленно снимают своё нежное нижнее бельё. Но этого не позволяли пустые кошелки и дырявые карманы, где гулял ветер. Прекрасным примером этому могло служить моё финансовое положение. Я не смог реализовать уваду, то есть хлопковые отходы, которые мне дали вместо зарплаты. Иду как-то по улице усталый, небритый. Дай, думаю, зайду, чтобы освежиться, в парикмахерскую, где работал седоволосый парикмахер Уста Гариб, человек лет пятидесяти, со смуглым и круглым лицом, толстый, с кручёными усами. Его будка была расположена в центре Матарака, над быстротечным арыком, где на ветру шумели могучие тополя. Рядом с будкой под плакучей ивой над быстротечным арыком был установлен "чархпалак" - колесо-поливалка. Чархпалак, скрепя как старая мельница, вращался вокруг своей оси, и, черпая кувшинами воду из арыка, поливал маленький огородик у будки, где Уста Гариб для закуски выращивает помидоры и огурцы. Когда я зашёл в парикмахерскую, Уста Гариб, сидя в рваном кресле, читал сатирический журнал "Муштум". Увидев меня, он отложил журнал в сторону и встал: - Ие, ие, мулла Аль Казим, добро пожаловать, добро пожаловать! Какими судьбами?! Мы поздоровались. Потом я сказал: - Да вот, оброс весь. Хочу, чтобы вы побрили меня. А то, как-то неудобно. Морда моя как муравейник после дождя. - Всегда, пожалуйста. Сейчас побрею, и вы будете выглядеть как огурчик. Домой придёте - вас даже ваши собственные дети не узнают. Жена Ваша даже может вызвать милицию. Трудно будет доказать милиции, что вы действительно Аль Казим. ДНК, анализы крови и всё прочие. Устроите, как говорится, маскарад. Потом они скажут, что в целях скрыть свои гнусные преступления против человечества, вы сделали себе пластическую операцию. - Ну, да - сказал я - И они докопаются до Вас. И как хирург, сделавший пластическую операцию особо опасному преступнику, Вы вместе со мной загремите в тюрягу. Уста Гариб, хитро улыбаясь, велел мне сесть на вращающее порванное кресло. Я сел. Уста Гариб одел на меня накидку, туго затягивая концы на моей шее, как натягивают петлю на шею диктаторов после решения Гаагского трибунала о смертной казни. Потом в отвратительной посуде он начал готовить пену из мыла. Руки Уста Гариба обрабатывали пену, а сам он, глядя на меня в зеркало, говорил: - Пошутил я, Ал Казим. Ну, как поживаете? - Хреново - сказал я - Зарплата маленькая. И то выдаётся увадой. Реализовать уваду трудно. Хорошо, что пенсия есть. Я же участник трагедии Чернобыльской А. Э. С. Нас называют "Ликвидаторами последствий". Когда чернобыльцы получают эту мизерную пенсию, они радуются. Мы называем эту пенсию " ЧерНобелевская премия". Вам, конечно, смешно. А нам не до смеха. Как говорится, жизнью рисковали. Получили по 6-7 рентгенов радиоактивного излучения. За пенсию, которую мы получаем, не купишь даже полмешка муки. Вот буквально час назад получил пенсию. Боюсь истратить её. Хочу с женой посоветоваться. Она расчётливая. А, может, лучше их пустить в оборот? Как Вы думаете? Уста Гариб, накладывая щёткой на мой подбородок пену, заговорил: - Мой Вам совет, уважаемый Ал Казим, никогда с женой не советуйтесь. Женщина это орудие Шайтана. Вот, например, наш праотец Адам послушался Еву. В результате депортировали из Рая. Теперь вот мы, дети Адама, под воздействием опять-таки Шайтана,, как бойцовые собаки, грызём, друг другу глотки. Мы должны одуматься и должны друг другу помогать. Во всех ситуациях есть выход. Вернее, пенсию Вашу за несколько часов можно утроить. Вы не верите? Я на миг задумался и сказал: - Да, что вы говорите? А как это возможно?.. - Ну-у, для этого надо пойти в " Клондайк". - Клондайк? А что это такое? - Вы, не знаете что такое " Клондайк"? Эге- е , ещё заведуете амбаром! Это же подпольное казино - Кумархона! - А - а - а... А где это? - Вы сначала решайтесь. Если пойдёте, скажу. Я согласился. - Вот это мужское дело - сказал Уста Гариб и, заточив бритву об ремень, который был прикреплён к багету зеркала, начал меня брить. Руки его тряслись. Краем глаза я с опаской смотрел на бритву. Мало ли что. Одно неверное движение, " чик" по горлу, и конец. Я знал, что Уста Гариб много выпивал. Оттуда у него и этот " Паркенсон ". Наконец, он меня побрил. Когда он делал компресс жгучим и вонючим одеколоном, от нехватки воздуха я чуть не сдох. - Ну, вот. Побрил я вас. Теперь можно идти. А игра сегодня будет проходить в старой конюшне Мирзакаландара. По коням!.. Уста Гариб взял деньги за бритьё, снял свой халат и выключил свет. Мы вышли на улицу. Потом, повесив на дверь навесной замок, мы направились в ту сторону, где, как говорится, гудело подпольное казино. В это время тихо опускался тёмный бархат прохладного вечера, и первые звёзды засверкали высоко в небе. Зажглись огни в окнах низких хибар Матарака. Мы шли той дорогой, вдоль которой на ранних весенних ветрах гудят, как огромный орган, высокие тополя. За руинами старого свинарника медленно поднималась луна. По дороге я сказал Уста Гарибу, что я не знаю правил игры в кости. - Ничего, ничего. Вы у нас вундеркинд. Быстро научитесь. Казино - это такая жестокая школа. Но её выпускники умеют всё, кроме, конечно, чтения и письма. Кидай кости и сгребай свои деньги мешками. Если, конечно, фортуна обернётся не задницей к вам. Казино - это есть Клондайк! Аляска! "Мурунтав"! - Да, надеюсь. - Не надо надеться, надо твёрдо верить. Зачем надеться, когда надежда умирает первой, а человек, наоборот, пото-оo - ом. После мучительной боли в душе, в нищете, в отчаянии и в безнадёжности, и в полном одиночестве. Тогда станете ненужным никому, даже детям своим. Произнося эти слова, Уста Гариб ритмично шагал. Я шёл за ним как собака, которая вышла на прогулку с хозяином. Когда мы пришли в подпольное казино, там, у двери конюшни, стоял пузатый и усатый, смуглым лицом человек. Он, как на таможне, брал мзду от посетителей за вход. Пришлось, конечно, платить за вход в Клондайк из моего кармана. Уста Гариб отдал деньги таможеннику и с презрением сказал: " На, тешиб чиксин ". Эти слова означали что: " Чтобы эти деньги проткнули твою глотку ". Наконец мы зашли в подпольное казино. Это была небольшая конюшня с земляным полом и низким потолком. Скрипучая дверь конюшни, как дверь избушки на курьих ножках в густом лесу, где у лукоморья растёт дуб зелёный, закрывалась плохо. Конюшня освещалась с помощью переносной лампочки. Кругом запах водки, пота и табачного дыма. Дышать почти было нечем. Азартники в табачном тумане друг друга еле различали. Если считать игроков вместе с зеваками, то там находилось человек около двадцати, плюс Мирзакаландар, хозяин конюшни, который сидел на полке и собирал "чутал ", так называются деньги за аренду помещения, то есть конюшни. Мы с Уста Гарибом подошли к игровой площадке, где мелом был начерчен рубеж для бросков игровых костей. За этой чертой лежали скомканные деньги, как листья, опавшие из ветвей осенних каштанов в тихих аллеях, где задумчиво на качелях качается ветер. Наконец, мы тоже подключились к игре. Кости в это время находились в руках Адыла. Адыл азартный игрок. Имеет большой авторитет среди кумарбазов. Адыл подправил кости, которые были у него в руках, и сказал: - Кому кидать? Игроки замерли. - Адылжан, у нас новый игрок. Пусть попытает судьбу. Дайте ему шанс - сказал Уста Гариб, указывая на меня. Адыл повернулся ко мне лицом. Лицо у него было серьёзным, как высеченная маска из гранита. - Сделайте ставку - сказал он мне. Я смотрел на Уста Гариба. Он хитро заморгал и велел сделать ставку. Я вытащил из кармана пенсию, которую получил буквально сегодня, преодолевая с огромным терпением длинный караван очередей. И в качестве ставки бросил на землю половину этой пенсии. Бросая кости по обычаям кумарбазов, Адыл прокричал: "Гардкам!" Я глядел на кости. Не знал, орёл или решка. На это у меня не хватало знаний. Кумар для меня суровая наука. Смотрю, Уста Гариб виновато опускает глаза. Адыл спокойно говорит мне: - Вы проиграли. Потом с помощью граблей холоднокровно сгреб мои деньги, которые я получил в качестве пенсии за ликвидацию последствий аварии Чернобыльский АЭС. Я сидел как замерзший полярник на ледниках северного полушария. Игроки и зеваки казались пингвинами, а Уста Гариб как будто скользил по льду, словно морж среди густого и серого тумана табачного дыма. Чтобы искупить свой грех, он обратился к Адылу с просьбой: - Адылжан, сделайте ещё один бросок этому бедному человеку. Руки его не касались костей. Ну, ради человеколюбия... - Ладно - сказал Адыл - Делайте ставку. Я обрадовался тому, что Адыл дал мне шанс и трясущими руками вытащил из кармана остатки пенсии. Когда я сделал ставку, Адыл совершил ещё один бросок, выкрикнув: - Гардкам! - Потом сразу же произнёс: - Ха жоним, келди ошик! Эх хаёт - бепоён боткоғим! эти слова означали " Эх, душа моя, выигрыш у меня! Жизнь моя - бескрайнее болото! Эти слова ошпарили меня словно кипяток. Да, действительно, жизнь - это бескрайнее болото! Под постоянным страхом осторожно с палкой в руках, как бы не утонуть, шагаем по ней. Утонешь, всё, ауфвидерзеен! Кругом ни живой души! Никто тебе не сможет помочь. Называя громко букву "А" из алфавита, который ты изучил в первом классе в далёком детстве, ты уйдёшь на дно, оставляя за собой плеск жижи и водорослей, выпуская в мутных пузырях последние порции кислорода, я, как утопающий, прося помощи у Адыла, сказал: - Адылжан, сделайте ещё один бросок ради короля Жамшида покровителя кумарбазов всех времён. Адыл спокойно сказал: " Ер курсин ". Это означало «да, увидит земля ваши деньги». Я умолял: - Адылжан, кончились мои деньги. Всё до копейки проиграл. Ну, сделайте бросок в кредит. Если проиграю, то завтра обязательно принесу. - Нет, мы не играем в кредит - сказал Адыл и, продолжая игру, повернулся к другим игрокам. Я стоял как вкопанный, ей богу. Руки висели как огромные колбаса. Вид у меня был жалким. А Уста Гариб, подбадривая, прихлопывал меня по плечу: - Ничего, братан. Искусство требует жертв! Не вешайте носа. Выше голову! Если игрок сегодня бедный, то завтра - Король! С этими словами он присоединился к игрокам. Я почернел от горя. Чтобы не завыть волком, стиснул зубы. Захотелось курить. Сигареты купить было не на что. Гляжу, окурок лежит. Незаметно взял её. Чиркнув спичкой, закурил. Легче стало. Вдруг Уста Гариб позвал меня. Я бегом подошёл к нему. Он дал мне в руки кости и сказал: " cуна ". Если расшифровать это загадочное слово, то получим следующее значение. " cуна "- дар игрока игроку, которого он уважает от чистого сердца. Я снова обрадовался. Словно взошло, и оттаяли ледники северных широт, где я лежал замёрзшим полярником. Оживился, открыл глаза. Оживились и собаки. Вот в собачьей упряжке на большой скорости радостно покрикивая на собак и подбодрив их, проехав бескрайние ледники северных широт земного шара, я возвращаюсь домой. А игроки в густом и сером тумане табачного дыма как на айсбергах, то есть земляного пола конюшни, приветствуют меня. Я торжественно обратился ко всем присутствующим: - Сделайте ставки, господа! Потом я долго шепотом читал молитву, которую когда-то я выучил в детстве от бабушки. Читал молитву и чудотворным дыханием дул на кости. - Куф - суф, это не мои руки, это руки великого султана Жамшида! Господи, помоги, рано осиротевшему рабу своему. Гардкам! Я сделал бросок. Смотрю, Уста Гариб резко побледнел. Потом он почему-то, как балерина на пальчиках ног, тихо направился в сторону двери конюшни. Но его задержали тут же сообщники Адыла. Оказывается, я проиграл большие деньги. Адыл смотрел на меня как палач холодным взглядом из ледников Антарктиды и сказал: - Сейчас у нас десять минут десятого. Даю тебе срок до утра. Если к утру не принесёшь все деньги, которые ты проиграл, то твоего дружка, парикмахера, закапаем заживо вместе с известняком. Чтобы при эксгумации его рожу не опознали мусора... Если стукнешь ментам, тогда считай, что ты труп. Мои люди найдут тебя хоть из-под земли. Всё, ты до утра свободен. Иди, пока не передумал. После этого моё солнце снова погрузилось во мрак, и я опять превратился в огромный кусок льда, которого шлифовали холодные ветры северного ледовитого океана, где в поисках еды нюхали воздух голодные белые медведи. Я вышел на улицу и пошёл домой. А куда ещё? Прихожу домой. Мне на встречу вышла жена и говорит: - Ой, дадаси, (мать, отец моих детей) где вы ходите? Я всё волнуюсь, жду, а Вас нет. Что случилось? Почему у Вас бледный вид? Заболели что ли? Женской интуицией она чувствовала те неприятности, которые произошли со мной. Я рассказал жене всё. Чего греха таить, когда религия гласит, что всё скрытое становится явным. Бедная Бабат, узнав о том, что я натворил, она чуть не упала в обморок. Горевала, плакала, потом, глядя на мои пустые глаза как в колодец, сказала: - Что теперь будем делать, дадаси? Я молча глядел на ночное небо, где вдалеке тихо и грустно мерцали звёзды и как голодный вампир светила бледная луна Глядя на бледную луну, я тихо сказал: - Не знаю, Бабат, ты извини, если сможешь. Шайтан меня спутал. Что теперь буду делать, не знаю. А время работает против меня. Бабат с жалостью глядела на меня и тихо плакала. Потом сказала: - Не горюйте, дадаси, всегда в трудных положениях есть выход. Сдайте вы им баранов наших и корову. Зачем нам скоты, когда Вам грозит опасность. Чтобы погасить пламя огромного долга, я погнал девять баранов, которые были у нас, и одну корову. У дома Мирзакаландара, где состоялась подпольная игра в кости, меня встречали бритоголовые суровые, как смертные маски лица, телохранители Адыла. Спустя пять минут вышел сам Адыл и лично подсчитал баранов с коровой и сказал: - Этого мало. Телохранителям он велел принести плоскогубцы. Когда принесли плоскогубцы, он приказал своим, чтобы они крепко держали меня за руки и ноги. Когда телохранители исполнили его приказ, Адыл подошёл ко мне с плоскогубцы в руках и сказал: - А ну-ка, котик, открой ротик... Я насторожился: - Зачем? У меня зубы не болят. И в дантисте я не нуждаюсь... Тогда Адыл насильно открыл мой рот и с моих передних зубов, покрытых золотыми коронками, грязными плоскогубцами беспощадно стал вырывать эти коронки. От жуткой боли я дико кричал. Уста Гариб чтобы не видеть эту драму, повернулся лицом к стене и пальцами заткнул уши. Он оказался слабонервным. Адыл как холоднокровный палач, чтобы вырвать всё, выворачивал коронки с моих зуб. Наконец адская пытка завершилась, и Адыл вытащил мои зубы вместе с золотыми коронками. От невыносимой боли я не мог закрыть рот и всё орал. Мой внешний вид напоминал вампира, который в полнолуние только что испил кровь своей жертвы, и у которого изо рта текла кровавая слюна. После этой процедуры Адыл отпустил нас на все четыре стороны и на прощание сказал: - Приходите ещё. Я крыл его многоэтажным матом, но из моего рта, у которого нет передних зубы как у аборигенов, которые специально выбивают своих передние зубы камнем для красоты, вместо слов вылетал только воздух. С этого дня я как семилетний мальчик, у которого выпали молочные зубы, стал разговаривать со свистом. Продолжение следует.
| |
| Категория: Асарлар | Просмотров: 1024 | Добавил: valfajr | |
| Всего комментариев: 0 | |
