Холдор Вулқоннинг ижодий саҳифаси.
Меню сайта
Разделы новостей
| Ҳикоялар [8] | Ҳажвиялар [65] |
| Мажмуалар [12] | Таржималар [10] |
| Видео [6] | Шоир ҳақида [24] |
| Шеърлар [108] | Асарлар [25] |
| Шоир дўстларининг ижодидан [37] | Қиссалар [26] |
| Оламда нима гап? [55] |
Форма входа
Поиск
Друзья сайта
Наш опрос
Саҳифани баҳолаш
1. Аъло
2. Ёмон
3. Яхши
4. Даҳшат
5. Ёмон эмас
[ Натижалар · Сўровномалар архиви ]
Жами жавоблар: 20
Главная » 2008 Март 15 » Тополя в тумане 11
Тополя в тумане 11 | 01:13 |
(28) Вторая любовь
В Кашкиркишлаке жила одна красивая вдова по имени Салима, которая торговала молоком. Однажды прекрасным ранним утром, я вывешивал на сук плакучих ив клетки с перепёлками, которых прозывали "Торковок"(Узколобый), а она в это время проходя мимо нашей пекарне оглашала: - Молоко! Кому молоко?! Свежее молоко!.. Остановив женщину я поздоровался с ней. Она подошла ко мне и красиво улыбаясь сказала: - Сколько вам литров? - Один... - Нет - нет, два. Два литра, пожалуйста - сказал я. Она всё ещё улыбаясь взяла двухлитровую банку с молоком и протянула мне. Когда я взял банку с молоком, наши руки случайно прикоснулись. Когда её руки коснулись моих, я растерялся. Я не в силах описать чувства момента прикосновения наших рук. Когда возвратил ей пустую банку она сказала: - Ал Казим-ака, хорошо что, я встретила вас. Дело в том, что мой сын Чингизхан недавно купил новый тандыр. Мы его не можем установить. Может вы поможете? Вы же всё-таки специалист... Как говорится в народе, даже воробья резать должен мясник. Ну, как, придёте? Пожалуйста... И она красиво улыбнулась. Я ей сказал - Обязательно. Только скажите своему сыну, пусть заготовит глину с соломой. После обеда приду. Услышав это она обрадовалась: - Спасибо, Ал Казим-ака, приходите я вас буду ждать. Специально для вас я приготовлю плов на бараньем жиру. - Хорошо - улыбнулся я. Она ушла. После обеда получив разрешение от Жаватахун-ака, я, как обещал, пошёл к Салиме. Увидев меня, она обрадовалась как девочка. Пригласила к черпаю, где были устланы мягкие курпачи (матрасики на чём сидеть), и где стояла хантахта - стол на коротких ножках, за которым было удобно есть. Сев на курпачу я по обычаю почитал короткую молитву, чтобы в этом доме всё было хорошо. Гляжу, за цветником парень размешивая кетменём соломой готовит глину. От его усердия в работе на его лице налепилась глина. Салима ему говорит: - Чингизхон, поздоровайся с мастером-тандырщиком. Чингизхан из под земли поглядел на меня враждебным взглядом и сплюнул сквозь зубы. Он, не сказав ни слова, продолжал работать. Я зашёл в амбар, переоделся и тоже начал работать. Салима помогала подавая мне гувалу. Гувала - это овальные кирпичи без какой- либо грани. Я клал эти гувала на фундамент постамента тандыра. Сверху на гувала я разложил глину, которую в помятых ведрах молча принёс Чингизхан. Таким образом, постепенно начали выстраивать постамент. Когда Чингизхан уходил за глиной, я оглядываясь украдкой низким голосам сказал Салиме: - Ваш сын на самом деле похож на Чингизхана. Салима грустно улыбнулась: - Вылитый отец. Его отец тоже был ревнивым. Почему " был "? Ваш муж умер что ли? - спросил я. Она сказала: - Нет , он покинул нас. Где он только шляется - одному богу известно. Говорят что он под Бухарой сидит в Караулбазарской тюрьме... В этот момент Чингисхан поднёс глину и нам пришлось прервать разговор. Взяв вёдра, в котором он принёс глину, я вылил их на постепенно вырастающее основание постамента. Взяв пустые вёдра Чингизхан хмуро пошёл прочь. Мы с Салимой продолжали на глину класть гувала и я начал опять прощупывать душу Салимы: - Покинул, говорите? - Извините за нескромный вопрос, и какие теперь планы? - В каком смысле? - спросила она. - Ну , в полном смысле этого слова. В смысле, начать новую жизнь... Не хотите ли выйти замуж? Салима отвечала: - Нет, не хочу. Жизнь с мужем вот где стоит - сказав она провела большим пальцем поперёк горла. - Одиночество по ночам не мучает? - говорю я ей. Она в ответ: - Нет, я как-то привыкла. Даже не думаю об этом. - А я вот мучаюсь от одиночества - сказал я. Салима говорит: - Да, я слышала что у вас нет жены. И чтобы не упустить из рук эту женщину, я солгал: - Приехал сюда я чтобы стать пекарем. С женой просто, как говорится не сошлись с характером. - Детей-то сколько? - снова спрашивала Салима . - У меня двое сыновей. Старшего зовут Араббой младшего Шараббой. В этот момент опять пришёл наш носильщик глины и с неприязнью протянул мне вёдра. Видимо он слышал всё, что мы говорили. Через полчаса постамент был готов. Мы осторожно втроём подняли тандыр и поставили его на постамент. Потом начали обмазывать его глиной, перемешанной с соломой. Когда установка тандыра закончилась, я велел Салиме положить в тандыр сухого хвороста и растопить его. Она так и сделала. От растопки над тандырам поднялся пар. В это время далеко за горизонт догорал день и начало смеркаться. Мы наполнили тандыр сначала щепками, а потом заложив дрова постепенно усилили топку. Теперь в темноте под звёздным небом тандыр казался как огромная голова огнедышащего дракона . Всё - сказал я - больше не надо поленьев. До утра просохнет. Закончив работу, мы умылись и на ужин поели вкусный плов, приготовленный, как Салима, обещала на бараньем сале. Чингизхан не произнося ни единого слова ел как немой. На него я не обижался. Понимал его. После ужина попрощавшись с Салимой я вышел на улицу. Она хотела дать мне деньги, но я не взял. (29) ОЗЕРО ЛЮБВИ. Гром любви меня ударил так, что от этого удара я стал как контуженный. Без Салимы дни мои как осень наполнялись грустью. Днём и ночью думал только о ней. Думал-думал и, подбирая самые сентиментальные слова, которые могли возбудить жалость, трясущимися руками написал ей письмо. Письмо это как исторический документ написал в двух экземплярах и попрятал в карманы по отдельности, чтобы один из них при первой возможности отдать Салиме. Наконец появилась такая возможность. Я отдал ей письмо Когда она собралась распечатывать конверт, я ей сказал: - Не надо, дома почитаете. Салима покраснела. И пошла дамой. Как волк в клетке, я всё время тревожно ходил туда - сюда. Текст письма был таков. САЛОМ , САЛИМАБОНУ Здравствуйте, дорогая Салима. Извините за вторжение в вашу жизнь. Не могу иначе. Скажу прямо, я влюбился в вас! Или- Ай лав ю! Какая разница?.... Хватить с меня, довольно! Я без вас не могу жить. Короче, я вас жду завтра у озера Палванкёл от 12 до 1 часа дня. Есть дело. Если не придёте, это письмо превратится в свидетельство моей смерти. После часа дня повесив на шею и к ногам лемеха от трактора сам себя утоплю в Палванкёле. С нетерпением Ваш искренний Ал Казим. И я как волк в клетке всё ходил туда - сюда. Смотрю через окно, Салима куда-то пошла, я думаю. " А вдруг она не придёт на стрелку? Что тогда? Как мне жить потом? Тогда как мужчине придётся топить самого себя?! Ну и дурак! Не надо было отдавать ей это письмо! Какой дурак!... Сам себя приговорил к смерти. А, может, придёт, кто знает... Такими мыслями я начал писать сценарий на завтрашнюю встречу. К утру уснул. Утром когда встал Жаватахун-ака говорит: - Ночью во сне кричали " Салима! Салима! " Что с вами? Заболели что ли? Мне стало стыдно: - Нет - говорю - я здоров. Это наверно от усталости. Жаватахун-ака похлопал в мои плечи и сказал: - Тогда сегодня отдыхайте. А ребятам я скажу. - Спасибо мастер - сказал я ему. Когда Жаватахун-ака уехал на ишаке, я позавтракав поработал до обеда и далее взялся отрабатывать сценарий, который сочинил вчера. Усвоив сценарий, на велосипеде умчался на озеро. Я сидел у берега озера, прислушиваясь к шуршанию зелёных камышей, которые росли в дельтах. За этими камышами блестела прозрачная вода. В ожидание Салимы я уселся под высокими тополями и пристально смотрел на дорогу. Издалека послышался треск мотора и поднялась дорожная пыль. Кто-то ехал по пыльной дороге на мопеде. Он ехал мимо озера и поднялся по каменистой дороге на верх. Но Салимы не было видно. Глядя на небо я шептал как камыши на вольном ветру: " Господи, если ты есть там на самом деле, то, пожалуйста, отправь мою Салимушку сюда! В это время в шолипоя (поле, где выращивают рис) работали нагнувшись двое мужчин и вдалеке иакал ишак. Всё - думаю - я. Пришло время ликвидировать себя. Я точно знал, что тот ишак как часы немецкого производства не опаздывая не на секунду каждый день иакал ровно в час. Я вплотную подошёл к берегу озера, где не росли камыши и сняв тюбетейку с головы, бросил его в воду. - Было не было! Раз дал слово, так давай шлёпни теперь сам себя! Всё равно где-то, когда-то помрёшь. Человек рождается чтобы умереть. Лучше умереть с честью, чем с позором уйти из жизни. Такими мыслями я пошёл на поиски груза, чтобы вешать на шею и ноги. Верёвки у меня были в багажнике велосипеда . Велосипед мой лежал в тени под ивой. Среди кустов юлгуна я долго выискивал подходящий камень и, наконец, нашёл. Готовясь к самоэкзекуции, я поднял его. Вдруг услышал женскую плачь. Положив камень на землю я побежал к берегу. Там на берегу озера, где не росли камыши, стояла Салима и глядя на мою тюбетейку которая плавала на поверхности воды плакала. - Ой, Казим-ака! Что вы наделали?! Неужели нельзя было ещё немного подождать? Как я любила вас! Ой, как я любила! Я никогда никого так не любила! Что плохого сделала тебе Господи?! Почему отнял ты у меня счастье, которое я еле нашла?! Гляди Господи! Видишь его осиротевший велосипед?! Как же я буду нынче жить?! - плакала Салима. Услышав её плачь, прибежали работающие на рисовом поле те двое в белых кальсонах. Один из них говорит: - Что с вами, невестка? Почему плачете? Салима отвечает: - Ой, помогите ему! Спасите! Человек утонул... Двое в кальсонах в растерянности глядя на воду, где плавала моя тюбетейка, как две лягушки прыгнули туда, и поныряв долго появились на поверхности воды, как водолазы, которые от недостатка кислорода время от времени появляются наверху с водорослями на ушах. Набрав воздух в лёгкие, они опять ныряли. Я не мог больше терпеть и кричал: - Салима! Я тут! Живой!.. Слима от испуга отскочила назад. Потом покраснела от стыда. Я побежал к ней . Она бросилась в мои объятия. Я обнял её и стал успокаивать. В этот момент двое спасателей береговой охраны в кавычках опять поднялись от нехватки H2O поверх воды с водорослями на ушах как лапша. Широко открыв рты и запасаясь воздухом хотели нырнуть опять, но тут я их остановил: - Братья, я тут! Живой! Всё, отбой! Вы проявили настоящий героизм . Честь имею! Они вышли из воды и посмотрели на меня с недоумением, а один даже с презрением. Я им говорю: - Знаю, спасибо на хлеб не намажешь. Поэтому братцы, пол-литра с меня. Один из них, убирая с ушей водоросли, спрашивает: - Чего пол-литра? - Вы чего мужики, с луны свалились что ли. Пол-литра водки! Жидкость есть, жгучая такая - говорю я им. Второй говорит: - Мы не употребляем спиртного . Вера не позволяет. Мы пять раз в день намаз читаем, молимся, понял? Дурак! - Ну , тогда сами как знаете. У нас как говорится, демократия. Так что, не будем заставлять. Сам выпью за вас и за ваше здоровье. Двое в белых кальсонах из береговой охраны, в кавычках «шлепая мокрыми штанами и недовольно мотая головами», ушли. А я, посадив на велосипед свою любимую Салиму, поехал домой. (30) Трус Ли. Таким образом, в истории своей жизни без войн и без жертв я завоевал ещё одно сердце. В сердце Салимы установил свой флаг любви. От Бабат до Салимы, от Матарака до Кашкыркишлака, я создал великую империю любви. Для того чтобы сохранить эту империю, я был готов идти на компромисс даже с Чингизханом, поскольку он, будучи сыном, Салимы недолюбливал меня. Вот уже неделя как нас повенчал местный мулла Сайид Икром Хаджи, и мы с Салимой начали жить настоящей жизнью. Только вот Чингизхан, не говоря нам ни слова, стал уходить рано и поздно вечером возвращаться в пьяном виде. Тут я, как глава семьи, решил перевоспитать парня. В один прекрасный вечер я пошёл его искать. Спрашивал у ребят. Они сказали что его можно застать в райцентре около ресторана, где под землёй находится бар. Я поехал в райцентр и найдя этот бар, спустился туда через винтовую лестницу. Когда спустился вниз, на стенах я увидел рисунки голых частей женского тела, вампиров с мутными глазами и иероглифы-формулы, разрисованные аэрозольной краской. Со стороны прилавка, где бармен торговал спиртными напитками, гремела музыка. Окутанные дымом как в тумане, на площадке танцевали пьяные пары. Воздух был пропитан с запахом водки, табака и духов. Я нашёл Чингизхана за оградой, где были расставлены столы. Он сидел рядом с женщиной. Рожа этой женщины была вся в красках и шпаклёвках. Её груди были с величиной головы нормального, взрослого человека. Я подошёл к ним, поздоровался, но Чингизхан даже не посмотрел на меня. Я ему говорю: - Вставай, сынок. Пойдём домой. Чингизхан сначала удивлённо уставился на меня, а потом ядовито засмеялся: - Ты чего, мужик?! Ты в своём ли уме? Почему кличешь меня сыном? Не сын я тебе! Крыша что ли у тебя поехала? Уйди, пока живой! Тоже мне отец такой нашёлся! - Ну, хорошо, ты не мой сын. Только пощади маму. Она беспокоится о тебе. Пошли Чингизхан, вставай, ну, - говорю я. Тут в наш разговор вмешалась женщина с огромными сиськами: - Ты, чего, мужик в натуре? Почему обижаешь мово парня? - Ты не вмешивайся, тварь - разозлился я . Раз! И она цепкими руками вцепилась в мой воротник и давай орать на всю глотку: - Что ты сказал? А ну-ка повтори! Кто тварь?! Я взял и вышвырнул её. Она задком пошла-пошла и замотавшись скатертью ударилась об стол. Сидящие в баре поднялись с мест, повара и официанты глядели из-за кухни. Музыканты тоже оглянулись, но продолжали играть. Дама с большими грудями встала на ноги и, угрожая расправой, сказала: - Ну, теперь конец тебе, шакал хромой! Если ты мужик, не уходи. Я сейчас приведу Брюса Ли! Он из тебя сделает котлеты. - Веди, веди своего этого самого, как его Трус Ли! Хоть Шварценеггера приведи! Или Чак Норриса, не боюсь - сказал я чтобы духом не падать перед Чингизханам. Но от собственных слов по коже пробежала дрожь. Женщина с большими этими самыми исчезла. Чингизхан в это время, мотая головой и смеясь, начал говорить: - Тебе не надоело? Уходи пока есть время. Если попадёшь в руки Брюса Ли, то тебе - хана! Он мастер спорта по Кон - фу. Знаешь что такое Кон - фу? Это машина, которая ломает кости! Мельница, которая перемалывает человеческие кости в муку! - Вместе пойдём, вставай - сказал я упрямо, поднимая его за подмышки. Он высвободился из моих рук и стал кричать: - Не трогай меня! Потом почему-то начал плакать: - Я не нуждаюсь в отце! Понимаешь или нет? Оставь меня в покое! Есть у меня отец. Он придёт и зарежет тебя! Я Чингизхану говорю: -Ну, ты не плачь. Чего ты на самом деле ревёшь как девушка. Ну, хорошо, когда придём домой, я уйду от вас навсегда. Только ты встань. Пойдём домой. После этих слов Чингизхан резко перестал плакать и уставился на меня как на инопланетянина. Но было поздно. Женщина с огромными грудями успела привести Брюса Ли с азиатской внешностью, узкоглазого, ростом метра в два. Женщина, указывая на меня, кричала: - Вот он сволочь. Оскорбил меня! Псевдо Брюс Ли подошёл ко мне, приподнял ногу и ударив ею по воздуху, начал делать разминку. Женщина с гигантскими сиськами продолжала стравливать на меня своего кумира: - Приучи его уму разуму Брюс! Дай ему по башне как следует! Покажи на что способен! Бей хромого беса! Лжебрюсли, сняв кимоно и туго опоясавшись чёрным поясом, стал делать разминку. Я знал точно, что первым же ударом он меня уложит. Хотя я и испугался, но сумел свирепому сопернику бросить вызов: - Может, выйдем? - сказал я ему спокойно. - Пожалуйста - сказал в ответ мне Лжебрюсли также спокойно. Он смотрел на меня спокойно, как мясник на быка, как палач на приговорённого к смерти на гильотине. От этого холодного и спокойного взгляда я испытал чувство, как будто у меня в жилах остывает кровь. Мы вышли. Люди с жалостью смотрели мне в след. Музыканты, не отрывая глаз от меня, продолжали играть цыганскую музыку Вслед за Брюс Ли и я направился к выходу. У входа всем, кто стоял за нами, Лжебрюсли приказал: - Всем оставаться на своих местах! Мы один на один. Любители просмотра бесплатного кино "слушались его приказа и замерли" как шахматные фигуры на доске. Мы с Лжебрюсли вышли на улицу и пошли к руинам старой кинофикации, которая находилась за рестораном. Там было темно, но при свете задних окон ресторана можно было драться. Я, как на озере любви начал мысленно молится Господу Богу, тайно и бегло направляя взгляд на небо. "Господи, а Господи, ты, слышь, сделай одолжение. Помоги ещё раз. Дома есть дети, жена молодая, они ожидают меня ". Смотрю, Лжебрюсли снова делает разминки. Он не отрываясь от разминки сказал. - Молись. Через несколько минут ты отправишься в небеса. Я сказал - "Аха". Он закончил разминку и начал кружится вокруг меня, и чуть нагнувшись, поглядывал исподлобья как взбесившаяся горилла. Мне уже начали слышаться издалека божественные пения ангелов. Вдруг Лже Брюс Ли поскользнулся об корку арбуза и теряя равновесия упал сильно ударяясь головой об бетон. Гляжу, лежит он не подвижно. Проверил пульс. Живой. По-моему он получил черепно-мозговую травму. Я, конечно, поблагодарил Бога и пошёл обратно в бар. Спускаюсь, захожу в зал. Там публика застыла как доска. Музыка сначала стала медленной и потом стихла. Музыканты с инструментами в руках смотрели на меня. На меня уставились все посетители и повара и официанты. Женщина с большими сиськами, величиной с футбольного мяча, стояла как ошарашенная. Чингизхан тоже с расширенными глазами глядел на меня не веря, что эти события происходят во сне или наяву . Я подошёл к нему и сказал: - Ну, вставай, пошли домой. Чингизхан взял ветровку и последовал за мной . Когда мы вышли из бара на улице стояла " Скорая помощь " и медики положив на носилки Брюса Ли вталкивали его карету. Лакеи моего соперника поехали в месте с ним в больницу. Мы сели на такси и поехали домой. По дороге Чингизхан спрашивает меня: - Слышь, мужик, ты хорошо дерёшься. Ты тоже каратист что ли? Где учился? - На Увада-заводе - ответил я ему. Он с завистью смотрел на меня и сказал: - Да - а - а, не ожидал. Ну, ты мужик! Тебя надо отправить на бой без правил! Уложить такого амбала за десять минут! Уму непостижимо! Я скромно улыбнулся. Чингизхан опять заговорил: - Слышь, ты меня научишь драться? Я говорю: - Да, только тебе придётся бросить пить. Чингизхан согласился. (31) ОПАСТНЫЙ ЛАБОРАНТ Всё, что знал по книгам о восточном единоборстве и об истории ниндзя, теоретический передал Чингизхану. Он так увлёкся Каратэ, аж завязал с питьём и бросил курить . Я смастерил груз, который по утрам и по вечерам он вешал к ногам и бегал. После пробега долго бил ногами набитую песком мешковину. Постепенно он начал применять слова Мастер и в знак уважения перешёл на вы. Так мы и подружились. Радостям Салимы нет границ. Мы стали радоваться, что смогли непутёвого сына направить на верный путь. Но наша радость однажды превратилась в горе. Чингизхан снова запил. Как говорится, сорвался с цепи. Перестал заниматься спортом. Мы спрашивали причину, он не хотел отвечать. Говорил "Бесполезно". Всё равно я узнал. Оказывается, он влюбился в дочку Байрама-заправщика, который в райцентре на бензоколонке номер 3 торговал бензином. Заправщик, увидев свою дочь с Чингизханам, разозлился и сказал ему: - Если хоть ещё раз увижу тебя вместе с моей дочерью, то твою маму сделаю то, сделаю сё! Чингизхан за оскорбление ударил Байрама, но тут телохранители Байрама жестоко избили Чингизхана. Этот акт я принял как вызов. От злобы у меня чуть не съехал чердак. Взял велосипед с байкерским рулём и колёса с пустыми покрышками. Сев на него как рыцарь на клячу я сказал: - Прощайте! Я поехал! Труба зовёт! Если к утру не будет меня, то не поминайте лихом! Будьте мною довольны! Весной, в день памяти, не забудьте посещать мою могилу. Обидно будет когда все придут посещать могилы родных, а моя могила будет печально стоять безлюдно и вскопанная со всех сторон ежами. Когда на других могилах будут прорастать свежие тюльпаны и розы, а на моём даже ни тернии, ни крапивы. Я покажу Байраму как оскорблять честь моей Салимы! Отомщу! А ты Чингизхан, продолжай мои дела! Ассаламу алейкум! Закончив свою прощальную речь, гремя колёсами без покрышки, как древнегреческие боги над облаками, я поехал в сторону райцентра, где Байрам торговал бензином. Когда я приехал, на площадке бензоколонки было многолюдно. Увидев меня, Байрам начал прикалываться. Подойдя ко мне, он сказал: - Велком, ту газ стейшен, мистер Ажнабий! Айм соры, какой петролеум подходит вашей иномарке? 93 или 76? Я ответил: - О , ес сенкью, вери мач. Сначала провьерим пьетролиум, Окей? - А вы мистер кто, чтобы проверить? - спрашивал Байрам . - Айм льяборьянт! - А - а -а лаборант? Вот интересно . А с помощи чего вы собираетесь проверять, Ваше голодрантство? Может, понюхаете, аль, пропустите стаканчик? Не стесняйтесь, у нас хороший бензин . Кайф даст . - Ес - ес, окей! - сказал я. От нашего разговора шофёры смеялись наповал. Некоторые от боли как язвенники ухватились за животы. Байрам, как бы продолжая комедию, позвал одного из своих слуг. - Урман, принеси два литра бензина. К нам Лаборант приехал из США. Пусть проверит. Урман принёс два литра бензина в мятом и почерневшем от грязи ведре. Подав мне ведро Байрам сказал: - Пейте мистер лаборант, Буль-Буль. Виски с содой! Ах, извините, совсем забыл. Вы Американцы тоже пьёте со льдом. Сейчас , экскьюзми, вот. С этими словами он поднял с асфальта несколько камешек и бросил их в ведро. Шофера смеялись со слезами на глазах. Байрам опять начал издеваться: - Как я не догадался, вы на Западе выпиваете культурно, мелкими глотками с помощи трубочки . Я быстро исправлю свою ошибку. На этот раз он в качестве трубочки опустил в ведро резиновый шланг. Я снял свою рубаху и положил в ведро, обмакивая её бензином. Потом взял эту рубаху и пошёл к колонкам. Бросив рубаху там, я вытащил из кармана зажигалку и поднял высоко. Байрам от страха сразу побледнел и начал кричать : - Эй, ты что! Шутки не понимаешь?! Шофера тоже, как макеты сделанные из фанеры, опасаясь взрыва, замерли. Я сказал: - Эй, Байрамчик, ну-ка, принеси то ведро. Я кому говорю?! Живо! Со мной шутки плохи! Я - камикадзе! - Так бы и сказал. Я думал ты узбек. Гамаржуба, генацвале! Фамилия у тебя красивая, Камикадзе. У меня есть друг. Тоже грузин. Но его фамилия Мармеладзе. Он не родственник тебе случайно? - сказал Байрам. - Ты чего мелешь, дурак, неграмотный? Комикадзе - это человек бомба! Он взорвёт определённый объект и вместе с этим всем сам взрывается. Не притворяйся. Давай, принеси сюда ведро вместе с бензином! - кричал я ему. Комедия Байрама превратилася в трагедию. Он стоял как трагик. Лицо шоферов были словно перегоревшие лампочки. Я командовал подобно режиссёру. Наконец наш трагик взял ведро и подошёл ко мне. Его руки и ноги тряслись от страха. Я ему говорю: - А ну-ка, пей бензин. Посмотрим насколько он крепкий. Можешь пить и безо льда! Ты сегодня у нас дегустатор. Быстро! Кому говорю! Пей коктейль до дна! Байрам сделал два глотка и от жгучей жидкости изказил рожу. Я кричал: - Ну, как? Вкусно? Ещё хош? Ты почему обидел моего приёмного сына и оскорбил честь моей жены?!. Байрам присел на колени и начал просить прощения. В это время кто-то успел наверно сообщить в милицию, приехали оперативники и чиновники из нефтебазы. Они начали вести со мной переговоры. Байрам низким голосом предлагал мне 1000 долларов США в обмен на примирение. Я не согласился и сказал ему: - За кого ты меня принимаешь? Я честный лаборант. Взяток не беру, век воле не видать! В этот миг со стороны милиционеров и чиновников раздался голос: - Слышите, гражданин лаборант, остановитесь! Сядем с вами спокойно за стол переговоров и разъясним все вопросы в месте! Именно в это время мелькнули фигуры в чёрных комуфляжах. Понял что это спецназ. Я чиркнул зажигалку и зажёг. Все уставились на зажигалку и замерли. Я кричал: - Убирайте спецназ! А то я взорву бензоколонку! Мне нечего терять! Прозвучал команда, чтобы спецназ отступил назад. Я продолжал: - Мне, кроме справедливости, ничего не надо! Заправщик Байрам оскорбил честь моей жены и избил моего сына! Я хочу чтобы он больше не работал на нефтебазе! - Мы вам даём слово чести, что он с этого дня будет уволен с работы и никогда не будет работать по этой линии! - прозвучал опять голос из громкоговорителя. Байрам прискакав на четвереньках целовал мои ботинки: - Простите меня. Ради бога, простите, господин лаборант!... Но тут произошло невероятное и выскочившиеся из-за кассы спецназовцы накинулись на меня. Я отскочил от них и сказал: - Ах так?! Ну, тогда вот, получайте! - я бросил горящую зажигалку на землю, где лежала промокшая бензином моя рубаха. Увидев это, спецназовцы дёрнули что есть мочи в сторону кассы. Оттуда, где стояли шофера , оперативники и чиновники раздалася команда: - Ложись! Все, кто стояли на площадке и за нею, в надежде спастись, прыгали в противопожарный водоём с грязной водой. Байрам тоже побежал и со всей силой прыгнул в канаву. Смотрю зажигалка всё горит, а рубаха нет. Я взял зажигалку и чтобы она дала нужный эффект подставил к рубахе. Но зажигалка, прикасаясь к бензину, неожиданно потухала. Я несколько раз зажигал зажигалку и касался ею рубахи, но каждый раз она гасла. Через несколько минут люди удивлённо стали поднимать головы и увидели что бензин не горит. Оказывается Байрам в бензин смешивал воду или ещё что-то. В это время лежавшие встали с мест и облегчённо вздохнули. Спецназовцы арестовали меня и в наручниках посадили на машину. Мы поехали. Я думал: - Всё, они меня будут приговаривать к пожизненному заключению. Но, оказывается ещё есть справедливость на белом свете. Впоследствии за помощь по разоблачению экономического преступления, которого совершал Байрам, поблагодарили и принося свои извинения, отпустили меня. Я вышел на свободу. За мной приехали Салима с Чингизханом. Похлопав по плечу Чингизхана, я спел строки из лагерных шлягеров: Извозчик , отвези меня , родной , Я как ветерок сегодня вольный ! Я родился под забором, Меня крестили вором... Владимирский централ, ветер северный... Повесился там прокурор... Салима, обняв меня за шею, заплакала. Продолжение следует.
| |
| Категория: Асарлар | Просмотров: 1115 | Добавил: valfajr | |
| Всего комментариев: 0 | |
